Протоиерей Иоанн Вознесенский (05.09.1838–18.12.1910) — педагог, исследователь церковного пения.

   О высоком достоинстве музыки и пения вообще и о их благотворном влиянии на людей много говорят и философы и музыканты всех времен, блюстители нравов народных и воспитатели юношества. По общему и согласному их мнению эти искусства прежде всего расширяют круг наших познаний, а вместе и область нашего бытия. Занятие ими открывает нам целый мир звуков, мир новый, обширный, прекрасный, радостный, благоустроенный, в котором и водворяет нас как его членов. Оно затем развивает наш вкус к прекрасному, облагораживает и утончает наше чувство и возвышает наши желания над обыденными или низкими, недостойными человека привязанностями, ибо кто в чем упражняется, тот к тому чаще всего обращает и свои мысли и чувства, к тому приобретает навык и склонность. А что выше навыка и склонности к чувствованиям духовным и к достойном их выражению в искусстве! Далее, развивая свои духовные способности, поющий, чрез тщательное, совместное их выражение словами и звуками, развивает и совершенствует и те высшие телесные свои орудия, которыми Творец отличил человека от животных,- это органы голоса, речи и музыкального слуха, и тем более возвышается над прочею земною тварью. Затем музыка, особенно же пение, столь сродны и столь близко подчинены нашему духу, что служат наилучшим и утонченнейшим средством для выражения нашего чувства. Ими раскрываются — лучше, чем словом, чертами лица и жестами — самые глубокие душевные состояния, самые задушевные, благороднейшие, возвышенные и святые чувства, нередко не находящие в языке человеческом соответственных себе слов и выражений. Пением мы выражаем восторг нашего духа, успокаиваем тревожное чувство, прогоняем скуку, услаждаем и сокращаем часы досуга, выражаем грусть о минувшем благе и надежду на будущее. Пение облегчает тяжесть труда, делает сносными бедность и скорбь, увеличивает и упорядочивает нашу радость, веселит юношество, оживляет старость. Пение вливает в душу исполнителя и слушателя огонь благородного одушевления; оно отгоняет малодушие, уменьшает страх опасности, воодушевляет к благим начинаниям. Оно теснее соединят кружки товарищества, объединяет народности. Примеров тому есть бесчисленное множество и в окружающей нас среде, и в истории.

       Особенное же, всеми признанное значение музыкального искусства в жизни людей есть то, что оно смягчает нравы народные и умеряет резкое проявление личного чувства. Такое действие этого искусства весьма ясно обрисовывается во многих древнеэллинских сказаниях, по которым певцы приводили в движение скалы и деревья, останавливали стремление рек, укрощали зверей, склоняли неумолимых властителей преисподней к милости.

       Эти аллегорические сказания должно разуметь о смягчении разных грубых склонностей людских. Более поздние предания того же народа, подтверждаемые и христианскими писателями, сообщают о разных случаях из жизни, в которых музыка и пение мгновенно утишали вспышки гнева, возбуждали воинскую отвагу, располагали людей к дружбе и состраданию, к веселому расположению духа или же к религиозным чувствованиям… «Пение,- говорит греческий монах Евфимий Зигабен,- имеет огромное влияние на образование характера человека, на его изменение и упорядочение» (Предисловие к Толковой псалтыри).

       Поэтому-то у древних народов музыка и пение имели важное значение в деле воспитания юношества и непременно входили в круг наук, преподаваемых в школах. В руках же правителей народных музыка и пение были вспомогательным средством для достижения политических и социальных целей.

       В греческих школах эти искусства содействовали облагораживанию юношества, образованию характеров и склонностей; в гражданской же жизни — к возбуждению в народе тех или иных расположений духа и доблестей, почему руководители народа и назначали во время народных праздников тот или иной род распевного чтения, пения и музыки. Так же смотрели на пение и музыку в средние века. Карл Великий (768-814 г), желая смягчить грубые нравы своего народа, ввел общенародное пение в церквах Галлии и Германии и дозволил в них употребление органа. Но и современные нам педагоги вполне признают благотворное действие музыки и пения на смягчение чувств.

       Таково искусство художественного сочетания и произведения звуков и его благотворное действие в жизни людей. Но предмет нашей беседы есть собственно церковное пение, которое и по содержанию песнопений, и по мотивам, и по действию на людей гораздо выше, достойнее и благотворнее всякого мирского пения и музыки.

       С религиозной точки зрения способность к пению составляет отличительное свойство только разумных существ — ангелов, людей. Пение совместно с речью служит для них средством к выражению высоких чувств богопочтения, свойственных их природе. В Священном Писании, а равно и в явлениях святым и благочестивым людям, ангелы представляются сонмом, разделенным на лики или хоры, поющим хвалу триединому Богу. Еще до сотворения человека, лишь только появились на тверди светила небесные,- все ангелы восхваляли Творца гласом велиим (Иов. 38,7). Пророк Исаия видел серафимов, окружавших престол Господа Саваофа и взывающих друг ко другу: Свят,Свят, Свят Господь Саваоф! вся земля полна славы Его (Ис. 6, 3). Новозаветный тайновидец Иоанн в разных местах своего Апокалипсиса неоднократно упоминает о пении блаженных небожителей: старцев, окружающих престол Господа, херувимов, ангелов и великого сонма святых мужей от всех племен и язык, которые в разных выражениях с припевом аллилуйа воспевали хвалу Богу и Агнцу. Но не пророки только, а и многие благочестивые люди нередко удостаивались слышать ангельское пение. В честь рождения Христа Спасителя Вифлеемские пастыри видели множество вой небесных, хвалящих Бога и глаголющих: Слава в ^вышних Богу и на земли мир, в человецех благоволение (Лук. 2,13-14).

      Св. Игнатий Богоносец видел ангелов, воспевающих Св. Троицу попеременными песнями, каковой образ пения и передал Антиохийской церкви. Во время землетрясения, бывшего в Константинополе в 439 году, восхищенный на воздух отрок слышал ангелов, поющих: Святый Боже, Святьм Крепкий, Святый Безсмертный, помилуй нас — с какого времени песнопение это и учреждено петь и читать при православном богослужении. В земной церкви пение в подробностях своих напевов не есть предмет богооткровенного учения, но тем не менее в общем своем виде оно есть земной отзвук пения ангельского, есть голос древних пророков, учреждение людей святых, близких к Богу. Это — язык свойственный восторженному состоянию благочестивых людей, это — благодатное средство к возбуждению и выражению молитвенного собеседования с Богом и небожителями, это — одна из стезей для приближения человека к Богу, одно из средств к испрашиванию Его милостей, одно из обязательных занятий людей, ищущих спасения. В Ветхозаветной Церкви религиозное пение и музыка, кроме употребления

      при богослужении, были усвоены пророками, у коих находились в тесной связи с дарами словесного творчества и божественных откровений. Царственный пророк Давид восторг своего духа изливал в творении псалмов, в бряцании на псалтири и гуслях и в псалмопении. Пророки древнего Израиля изрекали свои пророчества нередко стихами и произносили их нараспев. Девять пророческих ветхозаветных песней послужили образцами и для новозаветных песнопений, входящих в состав канонов.

  В Новозаветной Церкви пение освящено примерами Самого воплотившегося Господа и Его Пречистой Матери, учреждено апостолами, умножено и упорядочено святыми отцами. Св. Иоанн Златоуст говорит, что Сын Божий принес людям «все обилие благодати,- принес нам небесные песни» и таким образом землю сделал небом ( Беседа 23 на Поел. Еф.). И в другом месте: «Спаситель воспел, чтобы и мы пели подобным же образом»(Беседы на Евангелие от Матфея) Воспевая гимны Богу, люди становятся общниками небесных сил, подражают и уподобляются им. И это, по Иоанну Златоусту, есть преимущество христиан, которое «принадлежит им по благодати Христовой»( Беседа 18 на 2 послание к Кор.).

       Людей к пению, гласит церковная песнь, возглавляет благодать. Согласно с этим и на языке человеческом стройное пение приравнивается к пению ангельскому, а способность к пению и его разумению признается особым даром Божиим.

       Так послы русского князя Владимира, а затем и Степенная книга греческое пение в Цареградском храме Софии и в Киеве называли ангельским. Так в сказаниях о новгородском певце XVI века Иване Шайдурове говорится, что Бог открыл ему уразумение смысла знаменных церковных распевов, и он дополнил русскую нотопись особыми знаками (киноварными пометами).

       Составителями как церковных песнопений, так и древних их напевов были люди, просиявшие мудростью церковного устроения, благочестием и святостью жизни, а также и различными духовными дарованиями.

       В числе их особенно известны имена: св. Игнатия Богоносца, установившего в Антиохийской церкви пение антифонное (попеременное), св. Климента Александрийского, определившего церковный характер пения, св. Иустина мученика, составившего книгу «Певец», св. Афанасия Александрийского, благоустроившего распевное чтение при богослужении, св. Ефрема Сирина __ составителя многих песнопений и напевов и учредителя греческой крюковой нотации, преп. Авксентия, усердно обучавшего народ общему пению, св. Иоанна Златоуста, учредителя и благоустроителя церковных хоров, св. Романа Сладкопевца — творца кондаков и икосов, Анатолия, Патриарха Константинопольского, первого песнописца стихир, Космы, епископа Маюмского и Феодора Студита, обильных творцов канонов, особенно же св. Иоанна Дамаскина, составителя многих церковных песнопений и установителя в Восточной Церкви церковного осмогласия, св. Амвросия, епископа Медиоланского и св. Григория Двоеслова, устроителя церковного пения в западных православных церквах.

       Наконец, существует немало исторических указаний и примеров того, что церковное пение есть вообще дело угодное Богу, что люди, надлежаще употребляющие его, пользуются особым покровительством Божиим, преимущественно через Пречистую Богоматерь, а некоторые из них удостоились даже особых ее явлений и особых милостей Божиих. Св. Роман Сладкопевец получил дар песнопения через свиток, данный ему Богоматерью. Всем известна история отсечения Дамасским калифом руки св. Иоанну Дамаскину и затем исцеление ее явившеюся ему Богоматерью. Подобного сему видения Богоматери и исцеления ноги удостоился и греческий (афонский) певец XIV века Иоанн Кукузель.

       По Никифору Каллисту, Богоматерь, явившись Косме Маюмскому, сочинителю песни «Честнейшую херувим», с веселым лицом сказала: «Приятны Мне те, которые поют духовные песни, но никогда Я столь близка не бывала к ним, как когда поют они сию новую песнь твою». Матерь Божия, по церковной песни, духовно утверждает лики всех песнословящих ее и сподобляет их венцев славы.

      Присовокупим к сему, что пение, по учреждению Новозаветной Церкви, составляет необходимый элемент всякого общественного христианского богослужения, апостолами и св. отцами одобряется для всех христиан, как предмет достойный их упражнения, монастырскими же уставами вменяется в обязанность монашествующим как на домашних молитвах, так и при рукоделии.

       И древним и новым наблюдателям за жизнью людей известно, что пение есть плод благодушия и в свою очередь располагает певцов и слушателей к благодушию же и к соединенным с этим чувством благодетельным последствиям.

       Пение первенствующей христианской Церкви отличается также благодушием и благоговейною радостью, сердечностью и благодатным вдохновением. Благодушествует ли кто: да поет (Иак. 5,13).

       Даже погребение умерших христиане совершали, в знак победы Христа над смертью, торжественно, украшая оное светлыми всенощными песнями и псалмами. Связь пения с благодушием известна и нашим современникам.

       Вообще, благодушие есть внутреннее довольство своим положением, духовное наслаждение, которое не только преобладает над прочими чувствами и окрашивает их, но мощно управляет ими, нередко вопреки внешним неблагоприятным для нас обстоятельствам. Оно влагает в нас благие намерения и располагает нашу волю к добру.

      Могущественное и притом многостороннее и разнообразное действие пения и ритма на людей вполне признавалось и многими христианскими писателями. «Мы по природе любим пение и стихи,-говорит св. Иоанн Златоуст,- плачущее дитя успокаивается, слушая их. Дорожные люди, трудясь в полдень с рабочими животными, пением облегчают скуку пути и для себя, и для них. То же делают земледельцы, виноградари. Когда слушают пение и песни, сноснее становится труд и работа» (Беседа на псалом 41).

       Евфимий Зигабен, толкователь псалтири, упомянув о действии музыки и пения на животных и особенно на людей без различия возраста и пола, продолжает; «наслаждение (от этого искусства) одинаково овладевает разумною и неразумною частью души человека… Вот почему и было введено в употребление (в церкви) пение псалмов» (Предисловие к Толковой псалтыри).

       Итак, основанием для употребления пения в христианской Церкви служит то духовное наслаждение, которое получают от него люди без различия пола, возраста и состояния. Церковное пение, по отзывам христианских писателей, то наполняет душу небесным восторгом, то вызывает слезы умиления.

       Оно возвышает нашу мысль над всем земным, примиряет с самим собою и ближними, уменьшает наши немощи, облегчает наши скорби, согревает наше сердце небесною любовью. Недаром древние христиане спешили в храм Божий, одаряющий столь высокими благами духовными, и не тяготились продолжительностью церковных служб, сообщающих присутствующим на них столь разнообразные духовные наслаждения. Однако же пение не есть цель церковных собраний, или средство ко спасению, как мечтательно думали еретики Вардесан и Армении, а есть только вспомогательное средство для привлечения христиан к еще более высоким благам и для руководства их благодатными средствами ко спасению.

       Оно, по выражению святителя Московского Киприана, «служит в похвалу и славу Богу, и Пречистой Его Матери и всем святым, в церковное сладкодушевное утешение и украшение, на пользу слышащим, во умиление и во умягчение сердечное к Богу»(Степенная книга о трех греческих певцах). Употребление пения в христианской Церкви, по учению отцов и учителей древней Церкви, происходит не от заботливости о ласкающем слух благозвучии, а по следующим высшим побуждения:

       1) Всякое пение важного содержания и направления, а особенно пение церковное, составляет наилучшее средство к удалению дурных мыслей и преступных пожеланий, к отвлечению от мирских удовольствий и вредных для души наслаждений. «Так как диавол,- говорит Евфимий Зигабен,- посредством наслаждения, обыкновенно скрывающего в себе какой-нибудь его умысел, старается губить человека, то Бог со Своей стороны также посредством наслаждения, только не носящего в себе какого-либо коварства и лукавства и искусно приспособленного, вознамерился спасти человека от врага (Предисловие к Толковой псалтыри).

       Св. Иоанн Златоуст, упомянув о всеобщей любви людей к пению, продолжает: «Итак, поелику сие утешение весьма близко к природе нашей, то, дабы диавол не развращал людей сладострастными песнями. Господь установил пение псалмов, дабы из этого мы получали и удовольствие и пользу» (Беседа на псалом 41). Наконец, из самой практики древней церкви мы видим, что благолепное церковное пение в руках ее пастырей было весьма важным и действительным средством для отвлечения христиан от мирских утех, от театральных удовольствий и от участия в еретических собраниях.

       2) Ранние толкователи Священного Писания (мазореты) были убеждены, что распевное чтение Библии по акцентам сообщает звуковую приятность Писанию и увеличивает в слушателях расположение к Слову Божию. То же согласно утверждают о церковном пении и отцы древней христианской Церкви.

       Церковное пение, по учению св. отцов и учителей Церкви, возбуждает усердие христиан к священным песнопениям и готовность воспринимать их полезное содержание. «Господь, — пишет св. Иоанн Златоуст,- соединил с пророчествами мелодию для того, чтобы все, увлекаясь плавным течением стихов с совершенным усердием возглашали священные песнопения» (Беседа на псалом 41).

       Св. Василий Великий говорит: «Поелику Дух Святой знал, что трудно вести род человеческий к добродетели, что по склонности к удовольствию мы не радеем о правом пути, то (что делает?) к учениям примешивает приятность сладкопения, чтобы вместе с усладительным и благозвучным для слуха принимали мы неприметным образом и то, что есть полезного в слове».

       Расположение к Слову Божию обнаруживается в людях частым обращением к нему, более ясным его разумением, обильным и прочным его усвоением. В первые века христианской Церкви, при ежедневном повторении в домашнем бьггу псалмов, самые простые миряне затверживали псалмы на память. Подобное сему говорят и современные нам преподаватели Закона Божия и педагоги. Пение церковное, по их наблюдениям, кроме сообщения поющим собственно певческих и музыкальных знаний, служит прекрасным средством как к усвоению ими и разумению церковнославянского языка, так к заучиванию на память массы всевозможных церковных песнопений и к более наглядному усвоению уроков Закона Божия. 3) Религиозная музыка и пение приводят душу, то есть ее разумные способности, в гармонию и настраивают ее к выспренним мыслям и благим расположениям. Св. Афанасий Великий говорит: «Господь, желая чтобы мелодия была символом духовной гармонии души, назначил петь псалмы мерно и читать их нараспев… Сопровождать псалмы пением означает не заботливость о благозвучии, а есть знак гармонического состояния душевных помыслов… Хорошо поющий настраивает свою душу и как бы из неровности приводит ее в ровность, так что пришедши в естественное свое положение, никаким не поражается смущением, а напротив — делается способною к возвышенным мыслям и сильное получает расположение к благам будущим; настроившись по мелодии слов, она забывает о страстях, с радостью взирает на ум Христов и помышляет только о всем лучшем».

       «Ничто не возбуждает, не окрыляет так духа, -говорит св. Иоанн Златоуст, — ничто так не отрешает его уз земли и уз телесных, ничто так не наполняет любовью к мудрости и равнодушием к житейским делам, как пение стройное, как песнь священная, сложенная по правилу ритма»(Беседа на псалом 41).

       4) Церковное пение располагает людей ко взаимной любви и единомыслию. Всякое общественное пение мыслится нами и исполняется как дело не одного отдельного лица, но как совокупное дело многих, или даже всех присутствующих в собрании лиц. А таким образом оно служит выражением общих мыслей и общего настроения собравшегося кружка товарищей, общины, народа и соединяет их в один братский союз. В общем же деле стушевывается и теряется всякая личная слабость, своенравие, произвол, тщеславие, гордость, и из многих единичных голосов образуется общий голос народа для выражения его интересов и настроения. Так, пение соединяет людей в группу однородных сил, действующих в одном направлении.

       По мысли богопросвещенных учредителей христианского богослужения, а равно и в практике Православной Церкви наше церковное пение есть также по преимуществу совокупное пение многих лиц, или даже и всех присутствующих в храме. А потому оно, вместе с словами песнопений, столь часто призывающими верных к единению, по преимуществу способствует насаждению в их душах христианской любви и единомыслия, служа вместе и примером и образом церковного единения.

       Объясняя действие совокупного молитвенного пения на людей, Евфимий Зигабен говорит: «Пение обладает способностью поселять в душе поющих любовь и единомыслие; как голоса их при пении сливаются в один общий тон, так точно объединяются различные мнения поющих и как бы сливаются в один стройный звук одно с другим и все со всеми. И что другое так же способно примирять людей, как общее молитвенное пение, всем равно доступное и возносимое каждым и всеми за каждого и за всех»(Предисловие к Толковой псалтыри).

       Единство богослужения и церковных напевов, наконец, и в России издревле служило началом связующим в одно целое разрозненные местоположением и условиями жизни массы народные. Оно же поддерживает духовное родство и ныне между восточными греко-славянскими церквами: русские, греки и придунайские славяне как в составе богослужения, так и в церковных напевах, имеют близкое родство, ощутимое каждым присутствующим в их храмах, и тем, несмотря на разность языка, располагаются ко взаимной христианской любви и единению. Напротив, разность богослужения и напевов всегда и везде ведет к разъединению христианских обществ.

       5) Вместе с молитвенным упражнением в пении возбуждается в поющих чувство религиозности или благочестия, служащее столь важным руководительным началом в нашей жизни.

       Церковное же пение составляет благочестивое занятие для христианина, соединяющее в себе и назидательность Словом Божиим и молитвенное излияние пред Богом и блаженными небожителями благоговейных чувств и расположений. Этим-то и объясняется частое призывание Церковью христиан к молитвенному пению и учреждение келейного пения для лиц монашествующих. Если чтение и слушание слова Божия для нас назидательно, то пение его еще более, потому надлежащее пение требует от нас большего внимания к поющемуся тексту, чем чтение; своею сравнительною протяженностью оно более дает нам возможности глубокого проникновения умом в смысл поющегося, а своими дыщущими благочестием напевами невольно возбуждает и наше религиозное чувство. В частности, церковное пение, как дело благочестия: а) служит важным условием к благолепию православного богослужения. Если украшение храма Божия и чинное отправление в нем богослужения особенно приличны этому святому месту, потому что выражают собою высокие чувства благоговения к Богу и питают благочестие, то не менее прилично в нем и благолепное пение. Оно сопровождает наибольшую часть песнопений и священнодействий нашего богослужения и придает им особое оживление и торжественность; б) оно дозволяет всем присутствующим в храме деятельно участвовать в богослужении; в) оно предохраняет нас от дремоты и блуждания мысли во время богослужения и настраивает к молитвенному возношению ума и сердца к Богу; г) оно есть наилучший способ изливать пред Богом хвалу Его величию, любовь и благодарность за Его к нам благодеяния, а также наши скорби и страдания и мольбу о помиловании, помощи и заступлении; д) при участии в пении всех или многих присутствующих благоговение в наших храмах становится возвышеннее и назидательнее, праздники церковные одушевленнее и торжественнее, самая жизнь наша, будучи согреваема чувством благочестивого воодушевления, делается возвышеннее и отраднее.

       Поэтому в христианстве стояние церквей Божиих без пения или же упадок пения всегда признавались признаком крайне бедственного внутреннего или внешнего положения церкви и возбуждали скорбь и сетование, как пастырей, так и пасомых. Посему-то святая Церковь и в песнопениях, и на ектениях особо молится о певцах — наравне с прочими благотворителями храмов Божиих.

      Далее, весьма желательно было бы сближение и единение школы и народа с Церковью особенно ныне, когда материальные интересы стремятся стать выше духовных, когда ложные учения пытаются пошатнуть коренные основы жизни семейной, церковной и общественной, когда для некоторых самое ощущение бытия, не согреваемое христианской верою, надеждою и любовью, становится в тягость.

       Человек, впавший в такое состояние, или близкий к нему, пусть идет в церковь и поет. Он получит от этого занятия высокое наслаждение, научится различать и ценить идеальное, собственными устами будет петь себе духовное назидание и выйдет из храма согретый благодатной искрой религии. Но сближение с Церковью и проникновение церковными началами жизни благотворно и вообще как для каждого отдельного лица, так для семейств и обществ, потому что Церковью освящается, укрепляется и упорядочивается все полезное и наилучшее в жизни людей и устраняется все дурное и вредное.

      А для сближения с Церковью едва ли найдется другая точка соприкосновения, более естественная, более постоянная, прочная и практически удобная, чем участие детей, а впоследствии и взрослых в общественном богослужебном чтении и пении. Певцы и чтецы, как ближайшие участники богослужения, поставлены в возможность близко и глубоко переживать все выдающиеся моменты церковной жизни, все торжественные дни, как общецерковные, так и местные; чрез это они незаметно становятся к Церкви в самые близкие, теплые отношения, сродняются с нею, живут ее интересами. Храмовые праздники, великие дни Четыредесятницы и святой Пасхи могучими, в глубину души проникающими впечатлениями ложатся на сердце участвующих и воспитывают в последних такое глубокое чувство привязанности к Церкви, которое не только останется в них неизгладимым на всю жизнь, но и послужит неиссякаемым и вернейшим источником охраны и защиты против всех соблазнов, искушений и увлечений. Это нравственное чувство прочно и вековечно. Наконец, привычка и умение петь дадут участнику в церковном храмовом пении возможность перенести это благочестивое занятие и в свой домашний быт и образовать из семьи, к которой он принадлежит, домашнюю церковь, которая своею назидательностью, благочестием и плодотворностью, была бы некоторым образом отпечатком Церкви общественной. Общее молитвенное выражение религиозных чувств семьею будет содействовать сплочению ее еще более крепкими узами, чем телесное родство: оно поддержит и укрепит надлежащие отношения членов семьи и сделает ее действительно участницею в религиозной и общественной жизни своего народа.

1897 г.